У Ады Станиславовны материальные затруднения. И убит ее бывший муж. Если Монти ее сын, появляется мотив. Ведь Лопухин и Монти незадолго до этого бурно выясняли отношения. А причина? Проснулся материнский инстинкт? Защитила своего ребенка? «Не смей его трогать, подонок!». И – ба-бах! Бронзовым парнем по голове!

– Строите план захвата Парижа? – раздалось вдруг совсем близко. Он невольно вздрогнул и поднял голову. Рядом стоял Монти. – Вызывали? Разрешите сесть?

– Ты пока свободный человек. Хочешь, садись, не хочешь, не садись.

– Садиться я как раз не хочу, поэтому сяду, – и Монти опустился в одно из кресел и закинул ногу на ногу. Алексей машинально отметил: недавно в этом же кресле сидела Нечаева. Случайный выбор или не случайный? И, улыбнувшись, спросил:

– Как же тебя все-таки зовут?

– По паспорту? Матвей Нестерович Лаптев. Разрешите представиться. – И шут в белоснежной рубашке чуть нагнул голову. Светлая прядь картинно упала на лоб.

Алексей внимательно посмотрел на парня, не удержался и покачал головой. Хорош, шельмец! Все при нем. А уж глаза! Бывают люди, от которых взгляд невозможно оторвать. Такое ощущение, что от них исходит сияние. Как это называется? Магнетизм, что ли? Он невольно вздохнул. Вот из-за таких парней женщины и теряют голову!

– Что с вами? – участливо спросил Монти. – Мне кажется, вы чем-то озабочены.

– А тебе не кажется, что все это похоже на пошлую мелодраму, которые так любят смотреть наши любимые женщины? Брошенный младенец, ради куска хлеба подавшийся в стритизеры, папа-миллионер, который не знает о единственном сыне…

– Все было бы так, если бы не труп, – заметил Монти. – Это уже не мелодрама. Это драма. Я думаю, что счастливый конец, когда мама с папой кидаются на шею вновь обретенному ребенку, здесь неуместен. Его и не будет. И потом: мой папа может оказаться и не миллионером вовсе. И не известным политиком. Я имею в виду третьего. Не Сажина и не Рябова. Я не из-за денег кинулся его искать. И вовсе не папу. Я хотел узнать сущие пустяки: кто моя мать? И у меня была веская причина.

– Какая?

– Мои любовницы – женщины, по возрасту годящиеся мне в матери, – охотно пояснил Монти. – Не исключено, что я когда-нибудь на одной из них женюсь. Мне бы, не хотелось оказаться мужем собственной матери и братом собственного сына. Только и всего. И, как выяснилось, я был к этому близок. Очень близок. Мне до сих пор не по себе. Спасибо Анне.

– Анна это кто?

– Моя подруга. Она психотерапевт. Я получил от нее квалифицированный совет.

– Какой же?

– Сходить в театр.

– Оригинально. Это что, новая методика?

– Да. Хотите адресок? – сладко улыбнулся Монти.

– Нет, спасибо. Я здоров. Так на ком же ты чуть было не женился?

– Я не о женитьбе говорил, – терпеливо пояснил Монти. – Об интимных отношениях.

– Послушай, парень, у меня такое ощущение, что ты что-то недоговариваешь.

– А как же! – вновь улыбнулся Монти. – Но ведь вечер длинный? Я привык работать по ночам. И у меня сегодня день рождения.

– Вот потому что у тебя день рождения… – вздохнул Леонидов.

– Могу я получить подарок? – он посмотрел на Алексея, словно обиженный ребенок. Пухлые губы задрожали, словно Монти едва сдерживает слезы. Леонидов тут же подумал: «Актер! Прямо, талант! Ему бы в кино сниматься!».

– И какой же подарок ты хочешь?

– Узнать правду. Они ведь не признаются, – пожаловался Монти. – Как будто я ее за это съем! За то, что она меня бросила! Или буду с нее деньги тянуть! Что я могу потребовать? Я ведь уже совершеннолетний! – с гордостью сказал он.

– Не переигрывай, – поморщился Алексей. – Скажи лучше, почему Лопухин на тебя накинулся?

– Предатели! Уже заложили! У меня такое ощущение, что я ошибся! Разве какая-нибудь из этих трех волчиц может быть моей матерью? А ведь я так старался! Добывал информацию!

– А ну-ка, расскажи.

– Что рассказать?

– Как ты добывал информацию. И зачем с тобой познакомился Лопухин.

– Хорошо, – кивнул Монти. – Я расскажу все.

Три с половиной месяца назад

…Он начал с того, что серьезно поговорил с ма. Так и сказал, войдя на кухню, где она готовила обед:

– Мне надо с тобой поговорить. Это серьезно.

– Ох, – сказала ма и рухнула на табурет. Рука с половником бессильно опустилась.

– Ты капаешь на пол, – заметил Монти. – Это щи. Они жирные. Где у нас половая тряпка?

– Что случилось? – зашевелила она губами. Звука не было, но он понял суть вопроса.

– С тряпкой? Не знаю. Она лежала в туалете. Ее похитили? И что сказала милиция?

– Ты можешь хоть на минуту стать серьезным! И оставить этот тон! Раз речь идет о серьезных вещах?! – Как быстро она обрела дар речи! Половник теперь был нацелен в его сторону. Он грустно посмотрел на заляпанный пол и сказал:

– Хорошо. Я не буду искать тряпку, хотя мне и тяжело. Тяжело смотреть на эти ржавые пятна. Это и мой пол тоже. Но откуда ты знаешь, о чем пойдет речь? Я еще ничего не сказал.

– Одна из твоих подружек наверняка беременна, – зловеще предположила ма.

– Наверняка, – легко согласился он. – И знаешь, я этому рад. Рождаемость падает и долг каждого гражданина – предотвратить демографическую катастрофу. Стараюсь изо всех сил. Но речь пойдет не о моих внебрачных детях. Об одном внебрачном ребенке, который давно уже вырос и оказался в очень сложной ситуации. Это я.

Ма уставилась на него, как на привидение. Он вздохнул, придвинув табурет, уселся напротив и посмотрел ей в глаза.

– Мотя, ты меня пугаешь, – жалобно сказала ма. – Иногда я тебя совсем не понимаю.

– Всегда. Ты меня всегда не понимаешь. Но я с этим давно смирился. Мы мирно сосуществуем, меня все в тебе устраивает, в отличие от тебя, которую во мне не устраивает ничего. Но я же не могу позволить тебе умереть с голоду? Несмотря на существующие между нами принципиальные разногласия. Ты меня вырастила. Я считаю тебя своей матерью. Но биологически…

– Как-как?

– Биологически, – терпеливо пояснил он, – ты мне не мать. Вот в этом и есть суть вопроса. Мне до зарезу надо ее найти.

Для убедительности он даже чиркнул себя ребром ладони по горлу. Мол, вот как мне это надо. Ма вздрогнула:

– Ты решил уйти из дома? А как же я?

– Мои законные дети будут называть бабушкой именно тебя, – торжественно пообещал он.

– Боюсь, я до этого не доживу, – пожаловалась ма.

– Я постараюсь, чтобы дожила. Ну, так как?

– Что как?

– Кто моя биологическая мать?

– Откуда я знаю?

– То есть? Тебе что, не сказали?

– Ну, разумеется, нет!

– Где же ты меня подобрала? В капусте? Ой, только не ври! Я давно уже знаю, откуда берутся дети!

– В роддоме. Видишь ли, с усыновлением ребенка всегда были проблемы. А в те далекие времена, когда…

– Я проходил это на уроках истории, – нетерпеливо оборвал он. – Ближе к делу.

– В общем, у нас с отцом ничего не получалось. Мы собрали все необходимые справки, встали на очередь. Шли годы. С Марией Казимировной Новинской я была знакома очень давно.

– С?

– Старшая сестра роддома, – пояснила ма. – Когда я была молодой, лет двадцати с небольшим, она работала в гине…

– В гинекологии. Я знаю такое слово. Продолжай.

– Я часто лежала в больнице, лечилась. Она мне всегда сочувствовала. И потом, когда мы случайно встречались, давала советы. Она ведь живет здесь недалеко. Рекомендовала врачей, которые могли помочь, ведь у нее большие связи. У нее был мой номер телефона. И вот однажды она позвонила и сказала, что есть мальчик, от которого отказались. Наследственность хорошая, за мать она ручается.

– Ага! Значит, она в курсе, кто моя мать?

– Я думаю, да. Судя по тому, как все было обставлено, это кто-то из ее близких знакомых. Возможно, даже родственница.

– И ты никогда не пыталась выяснить, кто эта женщина?

– Мотя, да зачем? Зачем мне это нужно? Пойми: ведь она тебя бросила! И даже ни разу не поинтересовалась твоей судьбой! Ну, а тебе зачем это? Ты ведь уже взрослый мальчик. Что ты можешь от нее потребовать?